Имя аргентинского композитора Астора Пьяццоллы (1921–1992) стало известно у нас в стране лишь после смерти музыканта. Сейчас его изысканные танго, то жёстко-динамичные, то пронзительно-ностальгические, широкая публика любит не меньше концертов Вивальди. Музыка Пьяццоллы высоко чтима и профессионалами – за мелодическое богатство, терпкую изысканную гармонию, замысловатые кроссворды фуг, экзотическую оркестровку, виртуозные импровизации бандонеона, то есть за всё то, что придает сочинениям композитора особый, неповторимый стиль.

В Буэнос-Айресе начала 40-х культурная жизнь била сверкающим ключом, а танго достигло пика своей популярности. Однажды вечером на сцене футбольного клуба "Бока Хуниорс", где проходил танцевальный фестиваль, появился оркестр под руководством легендарного Анибала Троило. Одним из музыкантов был Астор Пьяццолла – не по годам развитой юноша, недавно поступивший в оркестр в качестве бандонеониста (бандонеон – родной брат аккордеона, своего рода эмблема танго). Когда оркестр заиграл его аранжировку классического "Inspiracion", произошла странная вещь – танцующие неожиданно перестали танцевать. Некоторые покинули зал, а те, кто остался, подошли поближе к сцене, чтобы послушать необычную музыку. 

Этот вечер стал предвестием грядущих событий: молодой бандонеонист создал нечто большее, чем просто танцевальная музыка, и публика раскололась на два лагеря. Не отдавая себе в этом отчета, Пьяццолла положил начало тому, что сам же назвал впоследствии "великим преобразованием танго", которому посвятил пятьдесят лет своей жизни. Благодаря ему танго обогатилось классической полифонией, джазовыми гармониями, а также художественными приемами, открытыми Стравинским, и в конце концов вырвалось из танцзалов на волю, превратившись в серьезную музыку – в так называемое nuevo tango.

Пьяццолла родился в 1921 году в аргентинском городе Мар-дель-Плата, но как личность сформировался в Нью-Йорке, в Нижнем Ист-сайде. Отец будущего музыканта перебрался туда вместе с семьей в поисках более стабильного заработка. Именно там мальчик начал осваивать бандонеон, хотя и не сразу занялся танго. Первым серьезным учителем Пьяццоллы был живший по соседству пианист, венгр по национальности, который любил классическую музыку и познакомил неискушенного паренька с волшебным миром Баха. В 1937-м семья вернулась в Аргентину, где Пьяццолла просто не мог не увлечься музыкой танго, которая в те годы буквально затопила эфир. В 1939-м он переехал в Буэнос-Айрес, надеясь найти место в одном из знаменитых orquestas tipicas, исполнявших традиционное танго.

К началу 1950-х годов Пьяццолла уже выработал свой собственный стиль, однако по-прежнему не знал, чему отдать предпочтение – ночному клубу или концертному залу. Сочиняя и аранжируя танго, он пополнял свой репертуар десятками произведений Стравинского и Бартока, писал пьесы для камерного оркестра, мечтая об уходе в более утонченный мир классической музыки. По иронии судьбы встреча с этим миром заставила его окончательно отдать предпочтение танго. Решающий момент наступил в 1954 году, когда Пьяццолла выиграл стипендию на обучение композиции во французской столице, у Нади Буланже. Всего лишь 6 месяцев в школе и одобрение всемирнопризнанного педагога придали уверенности в своих силах. Буланже потребовала исполнить одно из написанных им танго, а когда он закончил, воскликнула: "Вот настоящий Пьяццолла! Вам нельзя это бросать!"

В 1955-м он вернулся в Аргентину, по его собственным словам, "с динамитными шашками в обеих руках", готовый бросить вызов музыкальным условностям, царившим на его родине (в этом уже проявилась склонность композитора к публичному эпатажу, которым он прославится позже), и быстро организовал Octeto Buenos Aires – первый из многих коллективов, с которыми он работал, отстаивая свои новые идеи. Как всякий новоявленный революционер, Пьяццолла нуждался в манифесте, и он появился почти одновременно с октетом. Вот где был настоящий эпатаж: одно название – "Десять заповедей" – чего стоило! 

 В "Десяти заповедях" отразилось желание Пьяццоллы создать экспрессионистический авангард. Мой ансамбль, заявляет он, будет "исполнять танго так, как подсказывает душа, отбрасывая любые внешние влияния, которые могут помешать достижению нашей цели".Отражена в тексте и решимость порвать с прошлым танго как популярного танца: "Поскольку его [октет] надо только слушать, он не будет играть в танцзалах". Мало того, в "Десяти заповедях" сообщается, что в состав оркестра войдут электрическая гитара и ударные (перкуссия), которые никогда прежде не звучали в аранжировках танго.

Последние пять лет его исполнительской карьеры – это бесчисленные гастроли, музыкальный дебют на Бродвее в "Tango Argentina" и – среди прочих прекрасных записей – два блестящих итоговых альбома со вторым квинтетом: "Tango: Zero Hour" и "La Camorra". Когда слушаешь более ранние записи ансамбля, порой кажется, что музыканты только нащупывают путь к взаимопониманию. Два последних альбома стоят в этом смысле особняком: здесь мы слышим пятерых великолепных солистов, играющих удивительно слаженно, а плачущий бандонеон Пьяццоллы, время от времени выступающий на первый план, творит настоящие чудеса. Как в самом танце, неподдельная страсть сочетается в этой музыке с жестким самоконтролем. Но такой удивительный синтез не мог существовать долго. В 1990-м Пьяццолла перенес сильнейший инсульт и два года спустя умер.

Благодаря Пьяццолле танго приобрело новый облик. Нечто подобное уже имело место в начале прошлого столетия – тогда танец искусственно "облагородили", чтобы сделать его приемлемым для культурной публики. Однако Пьяццолле удалось найти для него такую форму, которая отвечала вкусам нового поколения, способного оценить возбуждающее действие этой музыки. Эротичность, которая когда-то была скандальной, теперь стала экзотической и заманчивой. 

По материалам http://rimkor.edu.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=48&Itemid=65